Владимир Андреевич Краснопевцев родился в Москве в 1946 году в семье военнослужащего.
В 1971 году окончил Московский архитектурный институт. Затем два года службы в армии. Работал архитектором в проектных институтах Моcквы, Алушты, Ялты, Смоленска.
С 1976 года работал в Мастерских Художественного Фонда дизайнером. Тогда же начал профессионально заниматься живописью. Участник многих отечественных и зарубежных выставок. Провёл более 40 персональных выставок по разным городам Советского Союза.
С 1988 года - член Крымского товарищества современного искусства. Принимал участие в совместной выставке СССР-США в Одессе, Арт-Миф-2 в Москве и др.
Работы находятся в музеях Львова, Пятигорска, Киева, в частных коллекциях и галереях США, Франции, Греции, Японии, Финляндии, Германии, Польши и др.
Зимой живёт и работает в Подмосковье, остальное время - в Ялте.

Владимир Краснопевцев авангардистом себя не считает. Это верно, если следовать советской энциклопедии, где авангардизм - движение, порывающее с существующими нормами и традициями, превращающее новизну выразительных средств в самоцель.
Представитель 80-х, Краснопевцев принадлежит к новой (может быть, первой) генерации художников, чьё творческое сознание не связано с противопоставлением официальной культуре. Трудно судить, что стало решающим фактором: ослабление идеологического прессинга или организованные изменения в художественной жизни, давшие перспективу реальной социализации, но позиция "официальное-неофициальное" утратила актуальность. В этом смысле творчество В. Краснопевцева свободно и не является альтернативой кому-нибудь или чему-нибудь.
Не бывает свободы от истории, не бывает свободы от боли и судьбы другого. Но живя в радикально изменяющемся мире, важно не впасть в другую крайность: то, что совсем недавно было откровением и актом противостояния, -- может превратиться в прямую конъюнктуру. Как же удается ему этого избежать? Вопреки общепринятому авангарду, декларирующему войну стереотипам, художник стремится всячески проявить существующие художественные, социальные, политические, психологические, исторические и прочие стереотипы. Художник считает их неотъемлемой частью культуры, одним их механизмов её стабильности.
Здесь не нужна отмычка, ибо ключ к пониманию работ -- представление о мире, в котором находят себе место и прямо утверждаются глобальные человеческие ценности. Это пристрастие к мифам и архетипам, когда содержание интересует не менее, чем структуры и чисто живописное решение.
Это особенно заметно, когда создаваемые художественные модели таят в себе привкус распада. Да, это гротеск, маскировка ощущения временного бессилия. Это воспринятый призыв мэтра сюрреализма Сальвадора Дали: "Художник не тот, кто вдохновляется, а тот, кто вдохновляет". Нам предложено зеркало, в котором сквозь выразительные маски угадывается или не угадывается экзистенциальная драма личности в метрополии наших дней. В грохочущем сознании сегодняшнего человека художник слышит и доносит до нас пронзительную музыку бытия; в трагических переживаниях -- всё же не страх, а приговор и предупреждение.
Подлинное вхождение личности в трагедию оборачивается по законам искусства Просветлением, которое живет уже не внутри, а за пределами сюжета и отзывается в зрителях жаждой преображения.

Аркадий Левин